Турция и Иран – два крупнейших государства Ближнего Востока, участники «астанинской» тройки по Сирии и делающего свои первые шаги переговорного процесса в формате «три плюс три» (Россия, Турция, Иран, Грузия, Армения, Азербайджан). Несмотря на противоречия, восходящие ко временам ожесточённого противоборства Османской и Сефевидской империй, их геополитические «наследники» достаточно тесно сотрудничают в экономической сфере, что отчасти позволяло смягчать политико-идеологические разногласия и соперничество на внешнем контуре. В частности, Турция во многом зависит от иранских газовых поставок, в то время как банковско-финансовая система Турции традиционно служила одним из каналов обхода иранцами американских санкций.
Однако в последнее время диалог между Тегераном и Анкарой заметно осложнился проблемой перераспределения трансграничных вод, что усилило возникшую некоторое время назад напряжённость вокруг формирования нового правительства в Ираке и контроля над «езидским» Синджаром. Будучи серьёзно обеспокоенными строительством Турцией плотин на Тигре и Араксе, иранцы вынесли в публичную плоскость давний спор, ограничивавшийся до этого дипломатическими каналами.
Выступая 10 мая в меджлисе, министр иностранных дел ИРИ Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиан высказался вполне определённо: «Мы не убеждены в обоснованности строительства Турцией плотины на пограничных водах и громко объявляем, что это действие неприемлемо, и мы выступаем против него. Я на двух встречах в Тегеране и Нью-Йорке и в ходе телефонного разговора попросил министра иностранных дел Турции обратить внимание на строительство плотин на реке Аракс».
Неучастие Анкары в Нью-Йоркской конвенции 1997 года о несудоходном использовании трансграничных вод исключает здесь какое-либо судебное разбирательство. По словам главы иранской дипломатии, четыре месяца соседям было предложено создать совместный комитет по водной проблеме, призванный гарантировать, что строительство плотины в верховьях Аракса на турецкой территории не окажет негативного воздействия на водосток в Иран.
В начале года в Турции побывала группа экспертов министерств иностранных дел и энергетики Ирана, вскоре ожидается ответный визит турецкой стороны в рамках процедур на основании протокола, подписанного ещё в 1955 году. «Мы видим вопрос воды в сфере национальной безопасности», – отметил, в свою очередь, глава меджлиса М. Галибаф, также считающий водный вопрос одним их важных приоритетов национальной безопасности.
Озабоченность иранцев вполне объяснима – в последнее водная проблема стала важным фактором роста социально-политической нестабильности. Массовые протесты в Хузестане, Исфахане, к которым, не исключено, может добавиться тюркоязычный северо-запад, в состоянии породить серьёзные вызовы внутренней стабильности в стране, весьма пёстрой в этноконфессиональном отношении. В Тегеране утверждают, что открытая в 2021 году плотина Илису в юго-восточной провинции Мардин несёт угрозу экологии как Ирака, так и Ирана. Регулярные пыльные бури в регионе стали результатом засухи по причине сокращения водостока Тигра и Евфрата.
Общий объём водохранилища гидротехнического комплекса Илису, самого крупного на реке Тигр – 11 миллиардов кубометров. «Эта плотина является второй по величине в стране после турецкой плотины Ататюрка и самой большой в мире по объему заполнения среди типов плотин с бетонным покрытием», – отметил при её открытии президент Реджеп Эрдоган, уделяющий много внимания хозяйственному освоению юго-восточных и восточных территорий страны. На Араксе, также берущем начало на востоке Турции и образующем пограничные участки между Турцией, Азербайджаном, Ираном и Арменией, уже работает одна гидроэлектростанция, второе водохранилище заполняется, а третье – строится. Ещё один гидротехнический проект призван решить проблему питьевой и технической воды в сельскохозяйственной округе Игдыра и в самом этом городе у подножия Арарата.
Иранские претензии в турецком МИДе сочли «далёкими от научных», отмечая, что фактическими источниками пыльных и песчаных бурь являются Африка и Ближний Восток. При этом в Анкаре заявляют об открытости для любого «рационального и научного сотрудничества» с соседями по вопросу трансграничных вод. Турецкие официальные лица обвиняют Иран в нехватке воды из-за беспорядочного управления водными ресурсами на территории этой страны, рассматривая претензии Тегерана как маневр по отвлечению внимания собственного населения. Кроме того, турецкие эксперты напоминают иранцам, что они сами строят плотины на границе с Арменией (Мегринская ГЭС на стадии проектирования) и Азербайджаном (Худаферинский гидроузел).
Несмотря на то, что сейчас иранцы поддерживают Багдад в «водном вопросе», в сентябре 2021 года иракские власти планировали подачу против Ирана иска в Международный Суд по причине обмеления и ухудшения качества воды в реках Арванд (Шатт-эль-Араб) и Карун. Региональное правительство Курдистана (Эрбиль) также обвиняет Иран в заборе воды из притоков Тигра Малый Заб и Сирван, берущих истоки в Иране, для наполнения, стремительно мелеющего озеро Урмия.
Разногласия между Ираном и Турцией по множеству вопросов – начиная от поддержки противостоящих сторон в Сирии и Ираке и заканчивая афганскими мигрантами, поток которых через иранскую территорию в Сирию в последнее время ощутимо возрос – заметно нарастают. Турецкие военные операции на севере Ирака, такие, как недавний «Коготь-Замок», а также «газовые» договоренности Анкары с Эрбилем ещё более усугубляют недовольство Тегерана, создавая угрозу резкого охлаждения двусторонних отношений.
Водная проблема, которая ещё «вчера» казалось рутинной и не выходящей из дипломатических кулуаров, сегодня заметно обострилась, что ведёт к дальнейшей региональной эскалации. Более того, она уже прямо затрагивает сопредельные страны Кавказа, ощутимо страдающие от водного дефицита.
Вот уже многие годы профессионалы в Армении бьют тревогу, указывая на пагубные последствия односторонних гидрологических и смежных проектов на востоке Турции. Так, объёмы построенного ещё в советские времена приграничного Ахурянского водохранилища за последние годны сократились на 100 млн., а по более пессимистичным оценкам – и вовсе почти на 200 млн. кубометров. Строительство на сопредельной стороне в последнее десятилетия ряда водохранилищ привело к сокращению водных ресурсов в бассейне реки Ахурян на 30-40%, что влечёт дальнейшее опустынивание Араратской долины, обмеление Севана, деградацию подземных горизонтов и иные негативные последствия для водной системы небольшой кавказской страны.
Завершение строительства Каракуртского и других водохранилищ позволит Турции «прибрать к рукам» большую часть воды Аракса – 1,4-1,5 млрд. кубометров, что превышает половину его годового стока примерно в 2,5 млрд. кубометров. Беспокойство по поводу гидротехнических проектов в верховьях Аракса и Куры растёт не только в Армении, но также и в Азербайджане, связанным с Турцией множеством проектов и взаимных интересов.
Не только в Тегеране и Ереване, но даже в Баку и Тбилиси должны хорошо помнить о том, что реализация проекта «Юго-Восточная Анатолия», приведшая к затяжной засухе в Сирии, опустыниванию некогда плодородных сельскохозяйственных районов и миграции миллионов людей в крупные города, во многом способствовала социальным потрясениям и беспорядкам, приведшим к разрушительной гражданской войне.
Несмотря на то, что о «климатической дипломатии» говорят и пишут всё чаще – похоже, заниматься ею всерьёз в многостороннем формате пока никто особо не намерен. Между тем речь идёт о действительно серьёзной проблеме, дальнейшее игнорирование которой видится чрезвычайно опасным.