Хасан Роухани прямо указывает на то, что одной из основных причин его избрания президентом является необходимость корректировки внешней политики Ирана. В этой связи главными задачами новой администрации президента определены восстановление экономики, испытывающей растущее давление санкций, и нормализация отношений с Западом. При этом речь не идет об отказе от иранских принципов, Тегеран готов пока всего лишь на изменение методов, однако суть и содержание неизбежных перемен руководству Ирана придется корректировать в сжатые сроки.

Дело в том, что у Роухани и его команды остается слишком мало времени, чтобы оправдать доверие населения страны, социально-экономические проблемы которого принимают удручающий характер, главным образом, из-за негативного влияния на иранскую экономику жестких санкций со стороны США и Евросоюза. Прямой и короткий путь выхода из режима международной изоляции – это налаживание взаимодействия с Вашингтоном и его союзниками в вопросе о закрытии ядерного досье Ирана, ставшего поводом для принятия беспрецедентных дискриминационных мер в отношении финансовой системы, нефтегазовой, транспортной, автомобильной и других отраслей экономики страны.

Здесь справедливо полагать, что возможны новые, нетрадиционные для иранской дипломатии ходы, в том числе и по нормализации отношений с США в объеме, необходимом для смягчения экономических санкций, что позволит преодолеть кризис. Сейчас речь не идет о получении каких-либо политических дивидендов на перспективу - стоит вопрос о сохранении социальной стабильности внутри страны. О тяжелом социально-экономическом положении Роухани говорить не стесняется и признает, что «Запад лишает иранцев возможности удовлетворить элементарные потребности».

Учитывая высокие ожидания иранского общества от нового президента и его правительства, им предстоит в короткое время доказать свою способность вывести страну из серьезного кризиса. Разумеется, победа Роухани состоялась не без одобрения лидера ИРИ аятоллы Хаменеи, целью которого, несомненно, является достижение ослабления экономического давления Запада, которое оказалось весьма эффективным в своем негативном воздействии на экономику Ирана. Новая администрация приступила к разработке шестимесячного плана по восстановлению стабильности в экономике страны, сама необходимость которого показывает, что планировать в условиях санкций становится все труднее.

В этих условиях испытывать терпение иранцев становится все более опасным. Все громче звучат предположения о том, что при сохранении нынешней динамики падения уровня жизни в стране уже осенью возможны народные волнения. Так что «прозападный» курс Роухани - не его личная инициатива. Кадровые изменения, происходящие в стране, - результат общего согласия высшего руководства страны, которое через «либеральный» имидж нового правительства старается снизить накал конфронтации с Западом. Не вызывает сомнений то, что смена президента будет использована Тегераном не только для отказа от воинственной риторики предшественника, а для улучшения отношений с США и их союзниками в целях дипломатического урегулирования вопросов, связанных с иранской ядерной программой.

Не случайно первым действительно важным решением иранского руководства после формирования нового правительства и начала его практической деятельности стала передача внешнеполитическому ведомству полномочий по международным переговорам о ядерной программе. Теперь делегацию, которая будет вести диалог со странами «шестерки», будет возглавлять новый министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф.

Надо сказать, что еще несколько недель назад такой выбор не был очевиден. Так, в качестве главного переговорщика по ядерному вопросу рассматривались кандидатуры бывшего министра обороны Мохаммада Форузанде и главы министерства культуры и исламской ориентации Али Джаннати. Среди претендентов на этот пост был также Али Акбара Велаяти, советник по внешней политике аятоллы Хаменеи. В итоге руководитель Ирана санкционировал передачу ядерной дипломатии из компетенции Высшего совета национальной безопасности в МИД страны, назначив Зарифа главным переговорщиком.

В Тегеране, похоже, не стали игнорировать мнение западных оппонентов на ядерных переговорах, связывающих особые надежды на возможный успех с приходом нового главы внешнеполитического ведомства Ирана. Действительно, карьера Зарифа для иранского политика нетипичная, и в глазах Запада выглядит вполне привлекательной. 53-летний Зариф получил высшее образование в Школе международных отношений при Денверском университете в США, защитил степень доктора философии в Сан-Францисском университете. Между тем, в период после исламской революции профессиональная подготовка иранцев в США считается редкостью и вызывает подозрения. Тем не менее, Зариф стал высокопоставленным дипломатом. В течение десяти лет (1992-2002 гг.) он занимал пост заместителя министра иностранных дел, а затем в течение пяти лет (до 2007 г.) был главой представительства Ирана в ООН, в функции которого входит поддержание неформальных контактов руководства Ирана с американской администрацией. Сам факт наличия скрытых от публичного мира ирано-американских контактов не может вызывать сомнений, ибо у обеих стран были и остаются вопросы для обсуждения в рамках региональной конфигурации международных отношений. Таким образом, способность Зарифа понимать нюансы современной западной политики, умение вести диалог на языке дипломатии оказались востребованными на самом важном для иранского руководства внешнеполитическом направлении - в переговорах с «шестеркой» по ядерной программе Ирана.

Однако его назначение – это лишь первый шаг, главный вопрос заключается в том, насколько новому главному иранскому переговорщику удастся найти аргументы в пользу принятия высшим религиозным руководством ИРИ не только новой тактики ведения диалога, но и согласия на неизбежные уступки Западу по выполнению ряда требований оппонентов. Пока остается неясным, насколько реально сможет он влиять на иранскую внешнюю политику и содействовать возможному прорыву на переговорах по ядерной программе. Осторожный оптимизм сейчас может вызывать лишь то, что депутаты-консерваторы, которые составляют большинство в меджлисе, вынесли ему вотум доверия абсолютным большинством голосов (81,6%), признав тем самым необходимость предоставления большего доверия новой иранской дипломатии.

Запад тоже подает недвусмысленные сигналы об ожидании на переговорах реального прогресса. Верховный представитель ЕС по иностранным делам Кэтрин подтвердила необходимость содержательных переговоров, «которые быстро приведут к конкретным результатам». Не остаются незамеченными последние, и, наверное, единственные за последние два года положительные для Ирана, данные МАГАТЭ о том, что Тегеран приостановил работы по обогащению урана до уровня 20% и сосредоточил усилия на переработке этого материала в медицинские изотопы для исследовательского ядерного реактора. Будем надеяться, что Иран действительно становится на путь решения ядерной проблемы, а не просто подтверждает готовность к очередному возобновлению диалога.