«Институт Конфуция» (ИК) - китайский проект, подобный таким широко известным, как, например, немецкий «Институт Гёте» или испанский «Институт Сервантеса». Он был создан для продвижения китайской культуры по всему миру с помощью некоммерческих образовательных структур в виде институтов, учреждаемых как на базе существующих университетов разных стран, так и функционирующих самостоятельно. Общее руководство проектом осуществляется Министерством образования КНР. Первый Институт Конфуция появился в 2004 г. в Южной Корее. К концу 2018 г. по всему миру их насчитывалось около 500, а к началу 2021 г. их количество планировалось довести до 1000.

 Проект развивался вполне успешно, однако в последние несколько лет ситуация резко изменилась.  Главной причиной этого стало ухудшение отношений между США и Китаем при президенте Трампе. В США, где еще два года назад было более полусотни ИК, решили более пристально посмотреть на их деятельность.  В результате гуманитарная «невинность» ИК была поставлена под сомнение.  Выяснилось, что они ни много ни мало “посягают” на свободу слова в приютивших их университетах. Это, в частности, выражалось в том, что руководство университетов, заинтересованное в сотрудничестве с ИК, было вынуждено прибегать к самоцензуре, избегая критического обсуждения некоторых щекотливых для китайцев тем (Тайвань, Тибет, права человека в КНР и т.д.).  Стали известны случаи, когда университеты отменяли встречи, с представителями Далай- Ламы, а также в угоду китайской стороне изменяли тематику конференций и семинаров. Все это дало основания предположить, что “проект является орудием пропаганды КПК”.  На федеральном уровне заговорили о необходимости закрыть все ИК в США к концу 2020г.

 На данный момент в Америке и Европе закрыты десятки ИК. Нарастание страха и подозрительности в отношении проекта происходит и в некоторых странах Азии. Так, в Индии даже решили отказаться от планов изучения китайского языка в школах, что выглядит явным перегибом. В целом перспективы проекта не ясны. Многое, по крайней мере в западном мире, будет зависеть от политики в отношении Китая новой американской администрации.

Если же отвлечься от мыслей о будущем и вернуться к недавнему прошлому, к тому времени, когда возник проект, то интересно все же было бы понять, почему ему было дано имя Конфуция.  Ответ на этот вопрос позволил бы пролить свет на некоторые важные стороны китайской действительности. Итак, проект был призван стать главным орудием популяризации китайской «мягкой силы» в мире, а его название, следовательно, должно было символизировать величие китайской культуры. Не так ли с Институтом Гёте? Или с Институтом Сервантеса? Эти имена являются бесспорными символами великих культур своих народов. Но что же с Конфуцием? Является ли он великим культурным деятелем? Кто такой Конфуций?

 Конфуций для китайцев является фигурой другого ряда. Для них он – великий философ, мудрец, душа всей китайской цивилизации, культуры, поэтому вполне можно было назвать проект, представляющий Китай в мире, «Институт Конфуция». Однако не все так просто.  И сомнения в правомерности предоставить право Конфуцию и конфуцианству представлять китайскую «мягкую силу» одолевают многих китайцев. Дело в том, говорят они, что ИК не выходят за границы традиционной культуры, которая хотя и была величайшей в мире, но лишь до того, как в Европе возникла великая культура нового времени, времени капитализма, которая превзошла китайскую.   

Китайская феодальная цивилизация с ее культурой оказалась слабой, устаревшей. И как только Китай пришел в середине 19 в. в столкновение с европейской цивилизацией, стало очевидным, что он не способен противостоять Европе. Причем, это касалось не только экономической и военной мощи, но и всего социально-культурного развития. С середины 19 в. начался долгий период национального унижения, растянувшийся на целое столетие. Когда в начале 20 в. в Китае стали искать причины такого положения вещей, то главным виновником было названо как раз конфуцианство. На него повесили все грехи за многовековой застой, отсталость и т.д. Дело доходило до того, что предлагалось отказаться от иероглифики. В числе ярых критиков и даже врагов конфуцианства оказались многие выдающиеся деятели китайской культуры 20 столетия.

Спасение пришло с образованием КНР. Этому помогла идеология марксизма, родившаяся в лоне европейской цивилизации. Последующий феноменальный взлет Китая также стал возможным благодаря использованию механизмов западной рыночной экономики. Отношение КПК к конфуцианству было крайне отрицательным вплоть до конца прошлого века.  Однако постепенно в силу разных причин конфуцианство стало возрождаться, и к началу 21 столетия КПК стала использовать в своих целях некоторые конфуцианские идеи.

 Вместе с тем, к стремительному развитию страны в последние 40 лет конфуцианство все же не имеет никакого отношения. Полностью смыть с себя «грехи» прошлого ему не удалось. Большинство населения по-прежнему относится к нему скорее отрицательно, что можно проиллюстрировать следующим примером. В 2011 году перед зданием Государственного музея истории, в самом центре Пекина, вдруг появилась статуя Конфуция высотой около 10 метров.  Событие вызвало бурную реакцию в обществе, горячие дискуссии в интернете. Проведенные опросы показали, что подавляющее большинство населения (77%) против установки статуи. Через три месяца статую убрали с видного места внутрь музея. Эта странная история показала, что считать Конфуция гордостью всей китайской нации сложно.

Если говорить о духовном состоянии китайского общества, то конфуцианство не оказывает на него сколь-либо заметного влияния. За последние 20 лет наиболее влиятельной духовной силой в Китае стало христианство. Существует мнение, что если эта тенденция сохранится, то Китай в недалеком будущем может стать крупнейшей в мире христианской страной.

«Мягкая сила» должна вызывать душевный отклик, привлекать сердца людей, давать позитивную картину современной жизни в Китае.   Каллиграфия, тайцзицюань – это хорошо, но не достаточно для решения проблем современного человека. Нужны новые идеи, новые ориентиры, новая культура. Большинство китайцев признают, что этого пока у них нет. Китайская реальность с ее “цифровизацией” не выглядит однозначно привлекательной, а сама модель жизни все больше приобретает черты классического западного общества потребления.

 В новой «мягкой силе» сейчас остро нуждается не только Поднебесная, но и весь мир. Больше нет американского мифа. Последние события в этой стране его разрушили. Начиная с 90 –х годов, Китай пытается нащупать и предложить мировому сообществу свою трактовку «мягкой силы». Безусловно, это сложный нелинейный процесс, сопровождаемый использованием различных форм и философских подходов, национальных особенностей, религиозных и культурных основ, а также исторических и культурных традиций той или иной страны. В этой связи возникновение Институтов Конфуция можно рассматривать как проявление этого процесса во всем его многообразии и с учетом чисто китайской специфики.