Китай широко отметил 90 лет со дня основания КПК. Партия стоит у власти шестьдесят с лишним лет, и за это время ей удалось сделать немало. Страна покончила с полуколониальным положением, вывела, если не всех, но всё же 400 миллионов китайцев из состояния отчаянной бедности, заняла второе место в мировой экономике и стала одним из ведущих игроков в политике.

    Пекин предложил миру модель эффективного развития, альтернативную западной. При этом западные критики активно прессует Китай за отсутствие демократии, видимо, понимая, что монополия КПК на власть явилась едва ли ни ведущим фактором возрождения и бурного развития страны.  

Как-то в застольной беседе о нынешних проблемах Китая влиятельный пекинский журналист заметил, что за последние 5000 лет почти все правящие династии в Китае  сменялись в ходе крестьянских восстаний, намекая на то, что, если партия хочет оставаться у власти, она обязана создавать условия для социальной стабильности.

Для Китая, разоренного гражданской войной и японской оккупацией, издерганного экономическими экспериментами «Большого скачка» и 10-летней вакханалией  "культурной революции", не было важнее задачи, чем просто накормить население: практически треть населения  голодала. С аграрного сектора и начались китайские экономические реформы. Переход от сельскохозяйственной коммуны к семейному подряду и долгосрочной аренде земли решил проблему. Сейчас, как пишет журнал «Ньюсвик», население страны достигает 1,3 млрд. человек и у 97 процентов «полны желудки».

Следующая проблема – занятость. Начали китайцы с т.н. местной промышленности – пищевая промышленность, ширпотреб. Все что работает на локальных ресурсах. Это было не только насыщение пустынного потребительского рынка. Это - рабочие места, абсорбирующие всегда избыточные трудовые ресурсы страны. И доходы, конечно. Именно так китайцы вывели страну из бедности. Средний доход на душу населения сейчас по данным МВФ около $6000 в год.   Собственно говоря, все достижения по борьбе с нищетой в мире за послевоенный период достигнуты за счет Китая.

Ну и наконец, для спокойствия и стабильности нужно ощущение, что все идет в правильном направлении, жизнь улучшается, будущее светло, есть перспектива, развитие.  Перспективу дал 10-процентный экономический рост, который Китай демонстрирует в течение последних 30 лет. Добиться таких результатов без технологий и капиталов невозможно. Своих не было, позаимствовали зарубежные. Поначалу подключились китайские иммигранты, которых страна никогда не отталкивала и не объявляла отщепенцами. Затем подтянулись и крупные игроки из США, Японии, Европы.

Самая известная цитата главного китайского реформатора Ден Сяопина гласит, что "не важно, какого цвета кошка, главное чтобы она ловила мышей». Ее можно понять как адресованное внутренней аудитории разъяснение отхода от ортодоксальных догм в экономическом строительстве, призванное успокоить умы после десятилетий левацких экспериментов. Однако, подозреваю, в большей степени этот лозунг обращен к зарубежным инвесторам, которым разъяснялось: красная кошка будет ловить мышей не хуже, чем иные. Инвестиционная привлекательность измеряется размерами прибыли. А прибыли на длительную перспективу гарантирует либо оккупация, либо социальная и политическая стабильность. Последнее в избытке предоставила инвесторам безальтернативная Компартия Китая.

По ряду оценок, общая сумма иностранных инвестиций в КНР превысила $500 млрд. Кроме того - приток технологий и опыта управления современными производствами. В итоге Китай вышел на второе место по ВВП, обогнав в 2010 году Японию, на первое место в мировой торговле, подвинув ФРГ. А для рядового китайца - велосипед как признак завидного жениха сменился на автомобиль.    

Экономические реформы потребовали корректировки идеологии, причем, не только для того, чтобы объяснить, как социалистическая плановая экономика сочетается с конкуренцией и рынком. Товарное обращение, то есть рынок, научный социализм вполне допускает, а конкуренция в перенаселенной стране – привычное явление.

Другой вопрос, что необходимо было примирить страну с ее непростым прошлым и избавиться от неравенства, которое заложено в ключевом тезисе о диктатуре пролетариата.

Поэтому едва ли не первое, что сделала КПК в поисках нового пути, - быстро и четко дала оценку периоду Мао Цзэдуна: на 70% все было правильно, на 30% - были ошибки. Так удалось избежать оплевывания собственной истории, деморализующего общество, и в то же время отказаться от догматизма и перегибов прежнего периода.

Другая позиция заключается в том, что социализм строится с китайской спецификой. Это априори отметало все обвинения в отходе от классиков марксизма, а заодно мобилизовало патриотические чувства, всегда достаточно прочные в Китае.

Далее важной новацией стал тезис о трех представительствах, сформулированный Председателем КНР Цзян Цзэминем. Он заявил: "Наша партия должна постоянно представлять требования развития передовых производительных сил Китая, постоянно представлять прогрессивное направление передовой китайской культуры, постоянно представлять коренные интересы самых широких слоев китайского народа".

Иными словами, правящая партия не делает различия между коммунистами и беспартийными, представителями всех экономических укладов – и государственного  и частного, а также всех классов китайского общества. Предприниматели теперь массово вступают в КПК, а вот бизнес среди партийных функционеров мягко говоря не приветствуется. Коррупция.

Следующим этапом стал лозунг гармонизации, выдвинутый нынешним китайским лидером Ху Цзиньтао. За годы реформ в Китае накопилось немало диспропорций. Они очевидны в экономическом развитии между прибрежными и западными регионами страны, нарастает опасный разрыв между новыми богатыми и старыми бедными, громоздятся экологические проблемы, которые могут перечеркнуть радости благосостояния.

Чтобы эти перекосы в ходе бурного экономического развития не обернулись нарастанием конфликтного потенциала, Китай гармонизируется: энерго- и ресурсосберегающие технологии пользуются особым покровительством государства, акцент экономической политики ставится на выравнивание уровня жизни в различных регионах. Наконец, на последнем съезде КПК поставлена задача к 2020 году создать «общество средней зажиточности», увеличив вчетверо ВВП, по сравнению с 2000 годом. Эта осязаемая перспектива должна подправить другой тезис Дэн Сяопина, выдвинутый на начальном этапе реформ: «кто-то должен богатеть первым». По сути, создается общество, где господствует средний класс, всегда выполнявший роль стабилизирующего элемента.  

Все это не означает, что у компартии Китая -  одни пятерки в табеле новейшей истории. Но ясно и другое: КПК хорошо выучила уроки СССР, да и других стран былого соцсодружества. Она не страшится новых вызовов и уверена в правильности своей политики. Есть с чем сравнивать.  

Экономический кризис 2008-2010 годов многое расставил по своим местам. Вот что пишет один из гуру мировой  политологии Фрэнсис Фукуяма, анализируя последствия кризиса:  «Американская версия капитализма, если и не потеряла репутацию, то по крайней мере больше не является доминирующей».

И далее - «правительства, как развивающегося, так и развитого мира, с восхищением наблюдали за удивительной способностью Китая оправиться от кризиса, в основе которой лежит жестко управляемый, выстроенный сверху вниз механизм принятия решений. Он позволяет избежать задержек, характерных для сложного демократического процесса. Следствием явилось то, что политические лидеры развивающегося мира сейчас связывают эффективность и возможности с автократическими политическими системами». С таким результатом Компартия Китая пришла к своему юбилею. И поэтому альтернативы ей нет.